Я никогда не забуду простые слова, сказанные мне в детстве отцом. "Забор, - сказал он мне, - карандаш, пони, кровать".
С чего начать, дружище? Дорога на Геленджик, особенно когда дело касается машины, для меня проходит всегда одинаково - первый час город не отпускает тебя, сидит в голове, и зеленые пейзажи за окном кажутся тебе чьей-то неудачной шуткой. А потом тебя вырубает, тихой ли музыкой, хорошей ли книгой - и когда ты просыпаешься, голова восхитительно пуста, руки не тянутся к телефонной аське, и мысли, которые одолевали тебя четверть часа назад, перестают существовать, близкие люди делаются лишь поводом вернуться, плохие люди забываются совсем; ты готов к путешествию.
Дорога на Геленджик встретила меня пожаром в небе, почти безлюдной - или безмашинной? - неоновой трассой, заброшенными керамическими остановками, словно из старого пионерлагеря или Сайлент Хилла. Она подарила мне бьющий в лицо ветер с пряным запахом свежескошенной травы и влажного леса - здесь недавно был дождь. На обочине дороги, в чертовой глуши, стоят целые повозки, и люди в них продают мед - неужели и правда надеются отыскать здесь покупателей? Эти повозки почему-то напоминают мне цыганские. В голове прямо родилась целая история про цыган, дороги и волшебный мед. Надо как-нибудь записать её. Думаю, тебе понравится.
И вот я здесь. Это бесшабашный город тысячи воспоминаний, но каждый раз он находит способ показать мне свою новую сторону. У каждого города есть своя добрая сотня непохожих друг на друга миров, но Геленджик делится ими наиболее охотно. В этот раз я попал в мир умирающего лета, мир прекрасный и грустный одновременно. Я живу в каком-то сумасшедшем гостевом доме с немыслимым количеством пристроек, балконов, и комнат. Здесь на втором этаже, с ажурными решетками, открывающими вид на внутренний двор, стоят куча столов и мягких кресел. За ними никогда никто не сидит; похоже я, с ноутбуком и горячим ромашковым чаем стал исключением. Надо было хотя бы бросать за собой хлебные крошки - понятия не имею, как отыщу дорогу обратно в номер.
Здесь каждой комнате горит свет - уже давно стемнело. Где-то звучит радио, играет какая-то ретро-попса, но это, пожалуй, единственная локация, где подобные песни звучат уместно и даже как-то умиротворяюще. Люди живут здесь давно, некоторые собираются уезжать, некоторые приедут, но все вместе они и создают эту атмосферу - тебе знаком этот дух бродяжничества? Как он оседает на губах, впитывается в кровь, делает тебя частью общего, и ты не успеваешь оглянуться, как из примерного городского мальчика из зеркала на тебя смотрит лихое чудовище, и ты не знаешь, что оно выкинет в следующую секунду.
Но одновременно, как я уже сказал, это очень спокойное место. Вся эта вязь огней, нагромождения комнат, неповторимый, черт, запах моря и осени - это место похоже на какое-нибудь эльфийское королевство, все еще прекрасное, но отжившее годы былого величия - как Ривенделл с его Элрондом - читал Толкина? Здесь, мимо меня, уже пару раз задев хвостом, шествуют толстенные уличные кошки - и как забрались на второй этаж? Взгляды их, исполненные спокойного презрения, как бы говорят мне - чувак, ты конечно можешь пожить здесь, но мы оба понимаем, кто здесь истинный хозяин, правда?
Здесь, наверху, нет крыши, и прямо с дивана, поверх экрана ноутбука, мне открывается вид на горы. На самом верху - светящаяся надпись мегафона и колесо обозрения, предусмотрительно подсвеченное и поэтому прекрасно видное в темноте. Оно так близко, что, кажется, если протянешь руку, вполне можешь порезаться о его острые края.
Ладно, дружище. Меня зовут кушать. На очередном странном балконе с видом на старый маяк. И у меня создается ощущение, что когда я в следующий раз попытаюсь отыскать дорогу туда, его там просто не окажется.
Дорога на Геленджик встретила меня пожаром в небе, почти безлюдной - или безмашинной? - неоновой трассой, заброшенными керамическими остановками, словно из старого пионерлагеря или Сайлент Хилла. Она подарила мне бьющий в лицо ветер с пряным запахом свежескошенной травы и влажного леса - здесь недавно был дождь. На обочине дороги, в чертовой глуши, стоят целые повозки, и люди в них продают мед - неужели и правда надеются отыскать здесь покупателей? Эти повозки почему-то напоминают мне цыганские. В голове прямо родилась целая история про цыган, дороги и волшебный мед. Надо как-нибудь записать её. Думаю, тебе понравится.
И вот я здесь. Это бесшабашный город тысячи воспоминаний, но каждый раз он находит способ показать мне свою новую сторону. У каждого города есть своя добрая сотня непохожих друг на друга миров, но Геленджик делится ими наиболее охотно. В этот раз я попал в мир умирающего лета, мир прекрасный и грустный одновременно. Я живу в каком-то сумасшедшем гостевом доме с немыслимым количеством пристроек, балконов, и комнат. Здесь на втором этаже, с ажурными решетками, открывающими вид на внутренний двор, стоят куча столов и мягких кресел. За ними никогда никто не сидит; похоже я, с ноутбуком и горячим ромашковым чаем стал исключением. Надо было хотя бы бросать за собой хлебные крошки - понятия не имею, как отыщу дорогу обратно в номер.
Здесь каждой комнате горит свет - уже давно стемнело. Где-то звучит радио, играет какая-то ретро-попса, но это, пожалуй, единственная локация, где подобные песни звучат уместно и даже как-то умиротворяюще. Люди живут здесь давно, некоторые собираются уезжать, некоторые приедут, но все вместе они и создают эту атмосферу - тебе знаком этот дух бродяжничества? Как он оседает на губах, впитывается в кровь, делает тебя частью общего, и ты не успеваешь оглянуться, как из примерного городского мальчика из зеркала на тебя смотрит лихое чудовище, и ты не знаешь, что оно выкинет в следующую секунду.
Но одновременно, как я уже сказал, это очень спокойное место. Вся эта вязь огней, нагромождения комнат, неповторимый, черт, запах моря и осени - это место похоже на какое-нибудь эльфийское королевство, все еще прекрасное, но отжившее годы былого величия - как Ривенделл с его Элрондом - читал Толкина? Здесь, мимо меня, уже пару раз задев хвостом, шествуют толстенные уличные кошки - и как забрались на второй этаж? Взгляды их, исполненные спокойного презрения, как бы говорят мне - чувак, ты конечно можешь пожить здесь, но мы оба понимаем, кто здесь истинный хозяин, правда?
Здесь, наверху, нет крыши, и прямо с дивана, поверх экрана ноутбука, мне открывается вид на горы. На самом верху - светящаяся надпись мегафона и колесо обозрения, предусмотрительно подсвеченное и поэтому прекрасно видное в темноте. Оно так близко, что, кажется, если протянешь руку, вполне можешь порезаться о его острые края.
Ладно, дружище. Меня зовут кушать. На очередном странном балконе с видом на старый маяк. И у меня создается ощущение, что когда я в следующий раз попытаюсь отыскать дорогу туда, его там просто не окажется.
-
-
17.09.2010 в 22:25Так здорово эту фразу еще от кого-то услышать.)
-
-
18.09.2010 в 11:38приятного аппетита))
-
-
20.10.2010 в 21:19-
-
30.09.2023 в 05:10-
-
30.09.2023 в 07:04-
-
30.09.2023 в 07:06