Я никогда не забуду простые слова, сказанные мне в детстве отцом. "Забор, - сказал он мне, - карандаш, пони, кровать".
читать дальшеДраконы и крыши
По-весеннему пронзительная изумрудная чешуя дракона отражала прямые полуденные лучи, и солнечные зайчики плясали по черепице хороводы, не боясь ни клыков, ни когтей, ни жуткого рева, ни даже жемчужного пламени с отдельными колючими серебристыми искрами. Огонь выгибался живой дугой, и схлестывался с мечом рыцаря, балансирующего на парапете. Из под шлема с плюмажем выбились несколько темных прядей. Но вот рыцарь оступился и начал медленно заваливаться назад. Он почти приблизился к последнему танцу с мокрым асфальтом вдалеке, но тут...его поддержала когтистая лапа.
-Сколько можно обьяснять, - проворчал дракон, - ты оставляешь левый бок открытым. Любой мечник, даже кривой и однорукий, быстро сделает из тебя курицу-гриль для ближайшего ларька. Или ты собираешься драться исключительно с сестрами милосердия и девочками, которые продают печенье?
-Я понял, понял. - глухо донеслось из-под шлема, - Я неуч, лентяй, антисоциальное существо и птичий грипп на твои чешуйчатые седины?
-Ага. Ты самый бездарный рыцарь за всю мою страшную жизнь...
-И?
-...И я каждый день, вставая утром, проклинаю себя за то, что вздумал учить тебя фехтованию.
-Ну-у?
-Что ну? Я уже давно должен был тебя сожрать, тебя спасает исключительно моя камелотская диета.
-И все-е-е же?..
-Ты не отстанешь?
-Нет?
Дракон тепло улыбнулся.
-Ты поразительно умеешь пускать доспехами солнечные зайчики. Пожалуй, это самое главное, что должен уметь рыцарь.
Где-то вдалеке играли на клавесине. Невесомая пыль на парапете переливалась искрящимся перламутром.
-Когда в следующий раз?
-Завтра. Только утром, ладно? Потом старушка из дома напротив кормит всех зерном. Я не хочу снова пропустить из-за тебя обед.
Рыцарь поднял забрало. Сверкнули прищуренные оливковые глаза.
-Заметано.
...По пожарной лестнице, насвистывая какой-то бодрый мотив, слез темноволсый студент, мечтательно прикрываясь папкой от солнца. Он легко спрыгнул на теплую мостовую, и медленно зашагал прочь, туда, где в спокойной соленой глади отражался мир. Чуть позже с этой же крыши вылетел голубь с зеленоватым отливом на перьях, и бодрым бреющим полетом направился к соседнему дому.
Старые крыши молчали, покачиваясь в волнах старой полудремы. Они, конечно, все видели, но никогда бы никому не рассказали - нет, ни за какие пряники!
Горгулья
В одном маленьком городе, где бирюзовые облака любили без спросу залетать в окна, и нежиться на мягких перинах, пока хозяев не было, жила маленькая горгулья. У нее был собственный красивый парапет из серого алебастра, поросший невесть откуда взявшимися гиацинтами. И вроде бы все было хорошо - жизнь была прекрасна, ярко светило солнце, и с парапета открывался прекрасный вид на сверкающие черепицы городских крыш. Но вот беда - горгулья была совершенно одна. На других парапетах всегда стояло по нескольку каменных фигур, и она частенько видела, как ночами они оживали и долгое время летали над города, купаясь в нежном лунном свете-молоке.
Но хозяин ее дома рано обанкротился, превратившись из знатного лорда в обыкновенного богача, и смог себе позволить только одну каменную статую. И естественно, подобное положение вещей совершенно не устраивало горгулью. По ночам, когда древние чары давали ей способность двигаться, она подолгу ходила по осточертевшему парапету, не решаясь взлететь. Конечно, она была одинока, но здесь у нее был хотя бы парапет, где она могла бродить, вздыхать и нюхать гиацинты. А там, вдали, была неизвестность, и очень могло случиться так, что где-то могло было быть хуже, чем здесь.
А когда рассветное солнце касалось ее своими медовыми лучами и она вновь превращалась в статую, горгулья мечтала. Что ей еще оставалось в таком состоянии, как мечтать? Она мечтала, что однажды к ней на крышу прилетят десятки веселых горгулий, заберут ее отсюда, и они все вместе будут летать под луной, нежась под теплыми струями свежего ночного бриза.
И - надо же! - однажды ночью она увидела, как горгульи с соседнего дома пролетели совсем рядом с ее парапетом. Она широко улыбнулась и помахала им рукой, подумав, что они пришли за ней. Но, к сожалению, несколько темных фигур даже не заметили бедную горгулью, обреченно плюхнувшуюся среди гиацитнов.
Горгулья сидела, обняв крылями колени, и роняла гранитные слезы на далекую мостовую. Она подумала, что не ее это судьба, значит - летать с кем-то при луне. Ну ничего, она будет сидеть на своем парапете, и нюхать гиацинты - не такая уж это плохая жизнь! Вот некоторые горгульи вообще не имеют своих парапетов, они ютятся на узких пятачках маленьких крыш. А она будет вести спокойную размеренную жизнь, пока не превратится в каменную крошку.
Как только она об этом подумала, ей стало жальче себя вдвое больше, и на камни мостовой под парапетом посыпался целый гранитный водопад.
-Почему ты плачешь? - услышала она тихий голос около себя. Горгулья оглянулась, но никого не увидела.
"Ага, это говорит со мной мой Внутренний Голос!" - догадалась она.
-Понимаешь, мой Внутренний Голос, я так одинока. Смотри, какая сегодня красивая, полная луна - как бы мне хотелась полетать с кем-то при этой луне. Но я совсем одна, ах, как я несчастна...
-Откуда ты знаешь мое имя? - ошарашенно спросилили ее.
Тогда Горгулья огляделась получше, и...увидела маленького воробья, спрятавшегося в гиацинтовом кустике. Надо же, как она могла его не заметить.
Надо сказать, что это была очень воспитанная горгулья, и она сочла своим долгом обязательно познакомиться.
-Очень приятно, Горгулья. - степенно представилась она воробью.
-Очень приятно, Внутренний Голос! - смущенно ответил тот.
А что было потом, догадались, наверное, даже светлячки, вьюшиеся вокруг ламп в летнем саду. В эту ночь красивую, полную, похожую на серебрянную тарелку из столовой мистера Говардса луну постоянно закрывала огромная крылатая тень, поющая от восторга что-то легкомысленное и бодрое. А если бы какой-нибудь сумасшедший астроном смотрел в это время в телескоп, он бы увидел маленькую точку, с уморительной серьезностью выписывающей рядом с горгульей виражи.
А назавтра (а может быть, и через много лет), горгулья и воробей уже кружились в облачных небесах с итальянским голубем Мохито, со стрижем Вшш-вуэфом, ласточкой Эмили и многими другими. И если они видели, что кто-то сидит на крыше и грустит, нюхая гиацинты, они обязательно подлетали и увлекали с собой в хоровод - потому что никто не должен был быть грустным под этой вечно полной луной!
А жители маленького городка иногда рассказывали о новой скульптуре, на которую потратились городские власти. Эта скульптура изображала огромную дремлющую горгулью, чему-то тихо и радостно улыбавшуюся во сне. Только вот странно: один человек говорил, что видел ее у площади с фонтаном, другой - в старом осеннем парке, третий - на заросшем гиацинтами парапете обанкротившегося лорда...
Мир
-Я закончил! - Демиург, улыбаясь до ушей, довольно откинулся на спинку стула.
Критик залпом допил остатки кофе, и с удивлением приподнял брови.
-Н-ну. И что это?
-Мир.
-Мир?
-Мир.
-А почему такой маленький?
-Все миры маленькие. Просто многие этого не замечают. Особенно, когда живут внутри.
Критик задумчиво куснул ноготь.
-И что в нем такого?
-Особенного?
-Да.
-Ну...смотри, здесь девяносто пять процентов - вода. И все живут в лодках. Едят, спят, развлекаются, плавают друг другу в гости. А посередине мира - остров. И большой, высокий маяк. Его видно из отовсюду.
-Отовсюду его видно не может быть из-за кривизны земли.
-Эта земля плоская.
-Хм. А как океан держится?
-Я еще не придумал.
-О. - Критик понимающе покачал головой.
-Ну так вот. Люди видят свет этого маяка, и мечтают, что когда-нибудь они приплывут на этот остров, выберутся из старых лодок, и будут жить как нормальные люди.
-И выбираются?
Демиург замялся.
-М-м-м...ну, некоторые - да.
-А в чем смысл этого мира?
-Мира?
-Мира.
-Смысл огромен! Что человек должен следовать своей мечте, искать свою землю, не смотря на все жизненные преграды...
-А если серьезно?
-Гм, да прикольно ведь! Представь - мир, больше похожий на блюдце с головастиками...
Рыцарский Долг
Мрачный Властелин, владыка замка Абыр-Валг, чье грозное имя вселяет суеверный ужас в душах смертных, величественно восседал на своем шикарном черном троне, сплавленном из редчайшей адской стали и украшенном черными душами грешников. Оранжевая бархатная подушечка, подложенная под Властелина, несколько портила общее впечатление, но ведь мы с вами не будем осуждать почетного ветерана злодеяний за его стареющий, и от этого окончательно обнаглевший организм?
-Так же, ваша злободневность, через три дня истекает срок Древней Сделки с Дьяволом. Господин Люцифер изволили-с поинтересоваться, будем ли мы продлевать. – бойко протараторил секретарь-зомби.
-Передай Владыке Ада, что до тех пор, пока он мне не вернет долг за ту партию в преферанс, к договору даже не прикоснусь – мрачно процедил Мрачный. – буду шаркать ножкой, поливать цветочки около Ангельского Замка, и переводить бабушек через Северный Тракт, и обратно. Правда, вне зависимости от их желания..
Властелин перебывал в крайне скверном настроении. Сегодня утром, по дороге в туалет, он случайно наступил на адского таракана длиной в четверть метра. Это было ужасно – мало того, что узурпатора весь день мучили невеселые мысли относительно бренности всего сущего, так еще и любимый плюшевый тапочек в виде адского кролика оказался непоправимо изгажен.
-И вообще, Варкал – севшим голосом продолжил он, сосредоточено ковыряя носком брутального сапога адский ковер с изображениями веселых абыр-валгских казней. – Последнее время меня преследуют странные сны. Мне кажется, они о Страшном Суде…
Зомби оторвался от конспектов и с интересом воззрился на своего господина.
-Я видел людей…их едва ли больше десятка, и на первый взгляд они не представляют опасности…Но как только они открывают рот, воздух наполняют жуткие, леденящие душу звуки, подобные которым я слышал в Залах Смерти в Восьмом Круге Ада. И люди, заслышав эти звуки, лишаются разума и души…становятся тупыми и послушными животными, вроде тех големов, которых так любят делать наши мастера. И что самое страшное – от них не скрыться. Их жуткие голоса звучат везде, где бы ты не находился..
Зомби содрогнулся, и в первый раз в своей жизни порадовался, что он уже умер.
-И как же они себя называли? Ангелами Мщения? Бардами Рока?
Властелин побледнел еще больше.
-Нет…Фабрикой Звезд….
-О-о…астрология… - уважительно протянул Варкал, и вернулся к записям.
Вдруг кусок стены, наполовину прикрытый гобеленом, неистово затрясся в беззвучной истерике. У присутствующих в тронном зале сложилось правильное, в принципе, мнение, что к ним кто-то очень хочет. Стена содрогнулась от нового удара и грязно выругалась.
-Начерти ногтем на верхнем камне знак Дьявольского Отречения, прочитай молитву из Черного Гримуара, и вставь в щель правый клык Цербера – подсказал Мрачный.
Стена подозрительно быстро заткнулась. Похоже, она была в шоке.
Властелин закатил глаза.
-Что за дилетанты…ну, или хотя бы переруби канат над твоей головой. Это ты, надеюсь, сможешь сделать?
Раздался боевой клич, и из открывшегося тайного хода вывалился рыцарь в полном обмундировании.
-Ага! Не ждали! – торжествующе возопил он.
Властелин с секретарем переглянулись, и деликатно промолчали.
-Пришел твой смертный час, грязное исчадие Тьмы! – торжественно заключил рыцарь. Воздетый над головой меч сверкал начищенным лезвием. Доспехи мелодично лязгали. Магический медальон натурально горел синим пламенем. Все выглядело так патетично, что стоящие у входа суровые черные стражники сдержанно поаплодировали
Владыка вздохнул с такой непередаваемой грустью, что рыцарю на секунду даже стало стыдно.
Зомби нацепил круглые очки в роговой оправе, и с пером наперевес требовательно повернулся к рыцарю.
-Имя?
Служитель Света растерялся.
-Мое?
-Нет, мое! – ехидно отозвался Варкал. – У нас, мертвецов, без имени никуда, конечно же. Скоро и кровь пить будем, предварительно паспорт показывая!
Рыцарь оживился. Угадайки он любил.
-Мухбад Гниющий? Рагав Немертвый? А может быть, Ахмас Свежая Шаурма…?
Секретарь прикрыл глаза, досчитал до десяти, и тоном многоопытного психиатра продолжил.
-Ваше имя, доблестный паладин, гореть вам в аду сотню лет…
Рыцарь пафосно громыхнул доспехами.
-Грегори Гордон, из благородного рода Гордонов!
-Цель прибытия?
-Очистка территории от исчадий Тьмы!
Зомби строго посмотрел на него поверх роговых очков.
-Конкретизируйте!
Паладин от удивления даже меч опустил.
-Ч-что?
-Поведайте нам об основополагающих причинах, дающих вам юридическое и моральное право классифицировать нас как исчадий Тьмы!
-Да-да, мне тоже интересно – робко отозвался Властелин.
Рыцарь задумался. В отличие от угадайки, задумываться он не любил.
-Н-ну. Во-первых, вы связаны порочными узами древнего договора с адскими силами и лично с Сатаной, воплощением зла и лукавства, и с помощью него творите свои грязные дела.
Властелин хихикнул.
Секретарь горестно вздохнул, и протянул рыцарю окровавленный свиток.
-Ага, все так и есть. Вот – древний договор о поставке в замок Адского Риса, Адской Пшеницы и Адского Спирта. Да, я понимаю, что пьянство – это грех, но рубить за это голову старому и больному человеку…не по-рыцарски. И вообще, договор истекает через три дня, так что ваши действия глубоко нецелесообразны.
-А еще вы подло выкрали прекрасную принцессу Миалару из её родового замка, и силой держите здесь, заставляя выполнять ваши адские прихоти! Мой рыцарский долг – спасти ее!
По знаку Властелина стража ввела Миалару, которая жевала шоколадное пирожное, не забывая сохранять таинственное и неприступное выражение лица.
Рыцарь отработанным движением припал на одно колено.
-О, прекрасная Миалара! Я прошел долгий, полный опасностей путь, чтобы вырвать тебя из этого гнезда грязи и разврата! Пойдем, я отведу тебя в твой родовой замок, чтобы отдать тебя в руки истосковавшегося отца, и восстановить твою поруганную честь!
Принцесса чуть не поперхнулась пирожком. Здесь у нее была огромная комната, мягкая пуховая кровать, куча еды и симпатичный садовник. В отчем доме ее ждали длительные нравоучения на тему «Почему так опасно уходить ночью из замка в компании с группой лиц в черных плащах и масках», неусыпный контроль, и ненавистная диета. Перспектива освобождения ее не слишком вдохновляла.
-Да будет мне позволено высказать свое наблюдение…но кажется, принцесса не очень хочет уходить?
-Она не останется тут! Она не такая! – яростно отозвался рыцарь.
Принцесса придирчиво сравнила недоеденный пирожок с коленопреклоненным рыцарем, и сделала свои выводы.
-Такая-такая. Я остаюсь.
Властелин снова хихикнул. Он никак не мог избавиться от этой несолидной привычки.
Рыцарь обиженно надул губы.
-А еще вы лишили жизни двух благороднейших паладинов – Сэра Чарльза, и Сэра Винсента!
-Сэр Чарльз сам виноват. Он меня оскорбил – сказал, что я ничего не понимаю в карликовых пуделях? Я! Не понимаю! В пуделях! Да я на них полжизни положил! Вот скажите, юноша, что вы знаете о пуделях?
Рыцарь высокомерно, но подозрительно поспешно покачал головой.
-Вот видите…А я – все знаю…А Сэра Винсента я вообще не убивал. Он занял у меня три тысячи золотых до ближайшего крестового похода, и слинял в неизвестном направлении, имитировав свою смерть. Я, между прочим, до сих пор экономлю на завтраках! – плаксиво пожаловался Властелин.
-Вы творите зло, разрушаете судьбы, развращаете души!…
-А так же помогаем детским домам, отстраиваем монастыри, открываем школы для детей демонов… - перебил его Мрачный. Секретарь в такт словам своего господина с ловкостью карточного шулера показывал рекомендации, благодарственные письма, открытки «Мрачному Властелину от благодарных детей» «Мрачненькому Властелинчику от настоятельницы Стародевичьего Монастыря», «Властелише от Лилит»…
Наступила тишина. Властелин наслаждался произведенным эффектом. Рыцарь стоял, и ошалело открывал и закрывал рот, как передислоцированная на берег рыба. Сказать было катастрофически нечего.
Зомби ядовито улыбнулся.
-Вы что-нибудь еще хотели?
-Можно попросить у вас мешок сахара?…
-Что-что, я не расслышал?
-Можно попросить у вас мешок сахара?! – тявкнул рыцарь. Собственные доспехи вдруг показались ему непомерно тяжелыми. – А то у нас тролли весь тростник пожрали! Чай пьем, как пролетариат!
Властелин оскалился всепримиряющей улыбкой пацифиста.
-Ну вот, надо было так сразу и сказать! А то – «исчадия Тьмы, исчадия Тьмы…» Стража, выдайте благородному сэру Грегори мешок сахара, и проводите его до ворот!
….
Когда рыцарь ушел, Мрачный устало вздохнул, и повернулся к принцессе.
-Запомните, юная леди. Если ваш сын вдруг надумает стать Падшим Королем, Несущим Древнюю Тьму в Ничтожный Мир, лучше сразу дайте ему ремня и поставьте в угол, что б неповадно было. Быть Злым Властелином – крайне утомительная и совершенно неблагодарная работа…
***
Сэр Грегори Гордон, возвращающийся в свой замок с мешком сахара, был доволен и горд собой. Долг любого рыцаря, оказавшегося в Цитадели Тьмы – убить главного злодея и спасти принцессу. Если же это нельзя сделать по независящим от него причинам – хотя бы ослабить стан врагов. А еще в семинарии говорили, что без глюкозы в крови человек слабнет и теряет часть силы. «Тут-то мы их и накроем!» - мстительно думал рыцарь.
Уже когда рыцарь подъезжад к замку, взвалив мешок на спину очень недовольного боевого коня, у него мелькнула мысль, что в следующий раз неплохо бы одолжить у Цитадели Тьмы мешок муки. Или лучше туалетный пергамент. Если без первого еще куда не шло, то без пергамента в военные времена не обойтись даже самому доблестному и суровому рыцарю..
Человек и Мышка
-Кхм. - авторитетно заявил Критик.
-Отличное начало, - Демиург хищно поджаривал попискивающий омлет, время от времени с назидательным "Терпи, это твое предназначение!" смачно удабривая его помидорами.
-Знаешь, мне тебя жалко! - Критик поправил очки в роговой оправе, и, скосив голову, воззрился на Всемогущего.
Омлет ошарашенно заткнулся. Демиург поднял брови.
-Да? И с чего вдруг такой приступ искалеченного альтруизма?
-Ну. Я вот сегодня прочитал умную книгу, хотя...кто кого читал, я не знаю до сих пор. Так вот, в ней я наткнулся на мысль, свежую, как газетный выпуск эпохи Ренессанса. Мол, каждое существо должно верить в чудо. Даже самое злобное, даже самое великое. Даже я, канонический Фома Неверующий, наверное, верю во что-то необычное, таинственное, неопознанное. В тебя, например. А ты? Во что веришь ты, если создал так много миров с полным комплектом древних тайн и жутких нераскрытых секретов? Какие чудеса могут быть для тебя? Нет, ты все таки самое несчастное существо на свете. Даром что Демиург.
Его собеседник зевнул и отложил сковородку. Омлет облегченно вздохнул.
-Хм. Знаешь, в одном из моих бесконечных миров - простых таких, созданных для забавы, являющихся зеркальными отражениями более удачных - жил один паренек. Он работал, кажется, дворником, или промоутером, а может даже клоуном в цирке за углом. Неважно. Так вот, каждый вечер он приходил домой, садился у окна, и выкладывал на подоконник нажитое за день богатство - суп быстрого приготовления и горстку крупы. Суп он делал себе, а к крупе минут через пять неизменно прибегала маленькая серая мышка и удовлетворяла свои гастрономические запросы. А когда оба наедались, то сидели и смотрели на засыпающий город. Парень пел какие-то песни, полные обжигающей нежности и хлещущего в лицо соленого ветра, а мышка, наверное, подпевала.
-Как романтично...В чем подвох?, - недовольно пробурчал Критик, стараясь не выдать заинтересованности.
-А фиг его. Время шло. Молодой парень превратился в немолодого парня, волосы цвета бронзы стали волосами цвета дыма. Но он все так же приходил, ставил на подоконник суп, насыпал горстку зерна, прибегала мышь, и он понимал, что наверное живет не зря. Друзья, которые знали об этой его странности, конечно, жалели его. Они прекрасно понимали, как мала продолжительность нелепой мышиной жизни, но не решались сказать этому странному усталому человеку, что на его подоконнике сменилось уже много поколений мышей, которых он воспринимал как одну, и что они приходят потому, что хотят есть и знают, что на этом подоконнике на них всегда накрыто. Это были очень хорошие друзья, и они решили, что промолчат - пусть он верит в то, что уже много лет делит все радости и тревоги с одной и той же маленькой серой мышью. Пусть верит, если ему так легче жить.
-И в чем фишка?, - Критик разочарованно хрустнул пальцами. - Что человеку стоить только поверить, окружить себя иллюзиями и тогда будет ему счастье? В этом чудо этой истории, умник?
Демиург лениво улыбнулся и проводил взглядом уползающий омлет.
-Не-а. Фишка в том, что это действительно была одна и та же мышь. И это сделал не я.
По-весеннему пронзительная изумрудная чешуя дракона отражала прямые полуденные лучи, и солнечные зайчики плясали по черепице хороводы, не боясь ни клыков, ни когтей, ни жуткого рева, ни даже жемчужного пламени с отдельными колючими серебристыми искрами. Огонь выгибался живой дугой, и схлестывался с мечом рыцаря, балансирующего на парапете. Из под шлема с плюмажем выбились несколько темных прядей. Но вот рыцарь оступился и начал медленно заваливаться назад. Он почти приблизился к последнему танцу с мокрым асфальтом вдалеке, но тут...его поддержала когтистая лапа.
-Сколько можно обьяснять, - проворчал дракон, - ты оставляешь левый бок открытым. Любой мечник, даже кривой и однорукий, быстро сделает из тебя курицу-гриль для ближайшего ларька. Или ты собираешься драться исключительно с сестрами милосердия и девочками, которые продают печенье?
-Я понял, понял. - глухо донеслось из-под шлема, - Я неуч, лентяй, антисоциальное существо и птичий грипп на твои чешуйчатые седины?
-Ага. Ты самый бездарный рыцарь за всю мою страшную жизнь...
-И?
-...И я каждый день, вставая утром, проклинаю себя за то, что вздумал учить тебя фехтованию.
-Ну-у?
-Что ну? Я уже давно должен был тебя сожрать, тебя спасает исключительно моя камелотская диета.
-И все-е-е же?..
-Ты не отстанешь?
-Нет?
Дракон тепло улыбнулся.
-Ты поразительно умеешь пускать доспехами солнечные зайчики. Пожалуй, это самое главное, что должен уметь рыцарь.
Где-то вдалеке играли на клавесине. Невесомая пыль на парапете переливалась искрящимся перламутром.
-Когда в следующий раз?
-Завтра. Только утром, ладно? Потом старушка из дома напротив кормит всех зерном. Я не хочу снова пропустить из-за тебя обед.
Рыцарь поднял забрало. Сверкнули прищуренные оливковые глаза.
-Заметано.
...По пожарной лестнице, насвистывая какой-то бодрый мотив, слез темноволсый студент, мечтательно прикрываясь папкой от солнца. Он легко спрыгнул на теплую мостовую, и медленно зашагал прочь, туда, где в спокойной соленой глади отражался мир. Чуть позже с этой же крыши вылетел голубь с зеленоватым отливом на перьях, и бодрым бреющим полетом направился к соседнему дому.
Старые крыши молчали, покачиваясь в волнах старой полудремы. Они, конечно, все видели, но никогда бы никому не рассказали - нет, ни за какие пряники!
Горгулья
В одном маленьком городе, где бирюзовые облака любили без спросу залетать в окна, и нежиться на мягких перинах, пока хозяев не было, жила маленькая горгулья. У нее был собственный красивый парапет из серого алебастра, поросший невесть откуда взявшимися гиацинтами. И вроде бы все было хорошо - жизнь была прекрасна, ярко светило солнце, и с парапета открывался прекрасный вид на сверкающие черепицы городских крыш. Но вот беда - горгулья была совершенно одна. На других парапетах всегда стояло по нескольку каменных фигур, и она частенько видела, как ночами они оживали и долгое время летали над города, купаясь в нежном лунном свете-молоке.
Но хозяин ее дома рано обанкротился, превратившись из знатного лорда в обыкновенного богача, и смог себе позволить только одну каменную статую. И естественно, подобное положение вещей совершенно не устраивало горгулью. По ночам, когда древние чары давали ей способность двигаться, она подолгу ходила по осточертевшему парапету, не решаясь взлететь. Конечно, она была одинока, но здесь у нее был хотя бы парапет, где она могла бродить, вздыхать и нюхать гиацинты. А там, вдали, была неизвестность, и очень могло случиться так, что где-то могло было быть хуже, чем здесь.
А когда рассветное солнце касалось ее своими медовыми лучами и она вновь превращалась в статую, горгулья мечтала. Что ей еще оставалось в таком состоянии, как мечтать? Она мечтала, что однажды к ней на крышу прилетят десятки веселых горгулий, заберут ее отсюда, и они все вместе будут летать под луной, нежась под теплыми струями свежего ночного бриза.
И - надо же! - однажды ночью она увидела, как горгульи с соседнего дома пролетели совсем рядом с ее парапетом. Она широко улыбнулась и помахала им рукой, подумав, что они пришли за ней. Но, к сожалению, несколько темных фигур даже не заметили бедную горгулью, обреченно плюхнувшуюся среди гиацитнов.
Горгулья сидела, обняв крылями колени, и роняла гранитные слезы на далекую мостовую. Она подумала, что не ее это судьба, значит - летать с кем-то при луне. Ну ничего, она будет сидеть на своем парапете, и нюхать гиацинты - не такая уж это плохая жизнь! Вот некоторые горгульи вообще не имеют своих парапетов, они ютятся на узких пятачках маленьких крыш. А она будет вести спокойную размеренную жизнь, пока не превратится в каменную крошку.
Как только она об этом подумала, ей стало жальче себя вдвое больше, и на камни мостовой под парапетом посыпался целый гранитный водопад.
-Почему ты плачешь? - услышала она тихий голос около себя. Горгулья оглянулась, но никого не увидела.
"Ага, это говорит со мной мой Внутренний Голос!" - догадалась она.
-Понимаешь, мой Внутренний Голос, я так одинока. Смотри, какая сегодня красивая, полная луна - как бы мне хотелась полетать с кем-то при этой луне. Но я совсем одна, ах, как я несчастна...
-Откуда ты знаешь мое имя? - ошарашенно спросилили ее.
Тогда Горгулья огляделась получше, и...увидела маленького воробья, спрятавшегося в гиацинтовом кустике. Надо же, как она могла его не заметить.
Надо сказать, что это была очень воспитанная горгулья, и она сочла своим долгом обязательно познакомиться.
-Очень приятно, Горгулья. - степенно представилась она воробью.
-Очень приятно, Внутренний Голос! - смущенно ответил тот.
А что было потом, догадались, наверное, даже светлячки, вьюшиеся вокруг ламп в летнем саду. В эту ночь красивую, полную, похожую на серебрянную тарелку из столовой мистера Говардса луну постоянно закрывала огромная крылатая тень, поющая от восторга что-то легкомысленное и бодрое. А если бы какой-нибудь сумасшедший астроном смотрел в это время в телескоп, он бы увидел маленькую точку, с уморительной серьезностью выписывающей рядом с горгульей виражи.
А назавтра (а может быть, и через много лет), горгулья и воробей уже кружились в облачных небесах с итальянским голубем Мохито, со стрижем Вшш-вуэфом, ласточкой Эмили и многими другими. И если они видели, что кто-то сидит на крыше и грустит, нюхая гиацинты, они обязательно подлетали и увлекали с собой в хоровод - потому что никто не должен был быть грустным под этой вечно полной луной!
А жители маленького городка иногда рассказывали о новой скульптуре, на которую потратились городские власти. Эта скульптура изображала огромную дремлющую горгулью, чему-то тихо и радостно улыбавшуюся во сне. Только вот странно: один человек говорил, что видел ее у площади с фонтаном, другой - в старом осеннем парке, третий - на заросшем гиацинтами парапете обанкротившегося лорда...
Мир
-Я закончил! - Демиург, улыбаясь до ушей, довольно откинулся на спинку стула.
Критик залпом допил остатки кофе, и с удивлением приподнял брови.
-Н-ну. И что это?
-Мир.
-Мир?
-Мир.
-А почему такой маленький?
-Все миры маленькие. Просто многие этого не замечают. Особенно, когда живут внутри.
Критик задумчиво куснул ноготь.
-И что в нем такого?
-Особенного?
-Да.
-Ну...смотри, здесь девяносто пять процентов - вода. И все живут в лодках. Едят, спят, развлекаются, плавают друг другу в гости. А посередине мира - остров. И большой, высокий маяк. Его видно из отовсюду.
-Отовсюду его видно не может быть из-за кривизны земли.
-Эта земля плоская.
-Хм. А как океан держится?
-Я еще не придумал.
-О. - Критик понимающе покачал головой.
-Ну так вот. Люди видят свет этого маяка, и мечтают, что когда-нибудь они приплывут на этот остров, выберутся из старых лодок, и будут жить как нормальные люди.
-И выбираются?
Демиург замялся.
-М-м-м...ну, некоторые - да.
-А в чем смысл этого мира?
-Мира?
-Мира.
-Смысл огромен! Что человек должен следовать своей мечте, искать свою землю, не смотря на все жизненные преграды...
-А если серьезно?
-Гм, да прикольно ведь! Представь - мир, больше похожий на блюдце с головастиками...
Рыцарский Долг
Мрачный Властелин, владыка замка Абыр-Валг, чье грозное имя вселяет суеверный ужас в душах смертных, величественно восседал на своем шикарном черном троне, сплавленном из редчайшей адской стали и украшенном черными душами грешников. Оранжевая бархатная подушечка, подложенная под Властелина, несколько портила общее впечатление, но ведь мы с вами не будем осуждать почетного ветерана злодеяний за его стареющий, и от этого окончательно обнаглевший организм?
-Так же, ваша злободневность, через три дня истекает срок Древней Сделки с Дьяволом. Господин Люцифер изволили-с поинтересоваться, будем ли мы продлевать. – бойко протараторил секретарь-зомби.
-Передай Владыке Ада, что до тех пор, пока он мне не вернет долг за ту партию в преферанс, к договору даже не прикоснусь – мрачно процедил Мрачный. – буду шаркать ножкой, поливать цветочки около Ангельского Замка, и переводить бабушек через Северный Тракт, и обратно. Правда, вне зависимости от их желания..
Властелин перебывал в крайне скверном настроении. Сегодня утром, по дороге в туалет, он случайно наступил на адского таракана длиной в четверть метра. Это было ужасно – мало того, что узурпатора весь день мучили невеселые мысли относительно бренности всего сущего, так еще и любимый плюшевый тапочек в виде адского кролика оказался непоправимо изгажен.
-И вообще, Варкал – севшим голосом продолжил он, сосредоточено ковыряя носком брутального сапога адский ковер с изображениями веселых абыр-валгских казней. – Последнее время меня преследуют странные сны. Мне кажется, они о Страшном Суде…
Зомби оторвался от конспектов и с интересом воззрился на своего господина.
-Я видел людей…их едва ли больше десятка, и на первый взгляд они не представляют опасности…Но как только они открывают рот, воздух наполняют жуткие, леденящие душу звуки, подобные которым я слышал в Залах Смерти в Восьмом Круге Ада. И люди, заслышав эти звуки, лишаются разума и души…становятся тупыми и послушными животными, вроде тех големов, которых так любят делать наши мастера. И что самое страшное – от них не скрыться. Их жуткие голоса звучат везде, где бы ты не находился..
Зомби содрогнулся, и в первый раз в своей жизни порадовался, что он уже умер.
-И как же они себя называли? Ангелами Мщения? Бардами Рока?
Властелин побледнел еще больше.
-Нет…Фабрикой Звезд….
-О-о…астрология… - уважительно протянул Варкал, и вернулся к записям.
Вдруг кусок стены, наполовину прикрытый гобеленом, неистово затрясся в беззвучной истерике. У присутствующих в тронном зале сложилось правильное, в принципе, мнение, что к ним кто-то очень хочет. Стена содрогнулась от нового удара и грязно выругалась.
-Начерти ногтем на верхнем камне знак Дьявольского Отречения, прочитай молитву из Черного Гримуара, и вставь в щель правый клык Цербера – подсказал Мрачный.
Стена подозрительно быстро заткнулась. Похоже, она была в шоке.
Властелин закатил глаза.
-Что за дилетанты…ну, или хотя бы переруби канат над твоей головой. Это ты, надеюсь, сможешь сделать?
Раздался боевой клич, и из открывшегося тайного хода вывалился рыцарь в полном обмундировании.
-Ага! Не ждали! – торжествующе возопил он.
Властелин с секретарем переглянулись, и деликатно промолчали.
-Пришел твой смертный час, грязное исчадие Тьмы! – торжественно заключил рыцарь. Воздетый над головой меч сверкал начищенным лезвием. Доспехи мелодично лязгали. Магический медальон натурально горел синим пламенем. Все выглядело так патетично, что стоящие у входа суровые черные стражники сдержанно поаплодировали
Владыка вздохнул с такой непередаваемой грустью, что рыцарю на секунду даже стало стыдно.
Зомби нацепил круглые очки в роговой оправе, и с пером наперевес требовательно повернулся к рыцарю.
-Имя?
Служитель Света растерялся.
-Мое?
-Нет, мое! – ехидно отозвался Варкал. – У нас, мертвецов, без имени никуда, конечно же. Скоро и кровь пить будем, предварительно паспорт показывая!
Рыцарь оживился. Угадайки он любил.
-Мухбад Гниющий? Рагав Немертвый? А может быть, Ахмас Свежая Шаурма…?
Секретарь прикрыл глаза, досчитал до десяти, и тоном многоопытного психиатра продолжил.
-Ваше имя, доблестный паладин, гореть вам в аду сотню лет…
Рыцарь пафосно громыхнул доспехами.
-Грегори Гордон, из благородного рода Гордонов!
-Цель прибытия?
-Очистка территории от исчадий Тьмы!
Зомби строго посмотрел на него поверх роговых очков.
-Конкретизируйте!
Паладин от удивления даже меч опустил.
-Ч-что?
-Поведайте нам об основополагающих причинах, дающих вам юридическое и моральное право классифицировать нас как исчадий Тьмы!
-Да-да, мне тоже интересно – робко отозвался Властелин.
Рыцарь задумался. В отличие от угадайки, задумываться он не любил.
-Н-ну. Во-первых, вы связаны порочными узами древнего договора с адскими силами и лично с Сатаной, воплощением зла и лукавства, и с помощью него творите свои грязные дела.
Властелин хихикнул.
Секретарь горестно вздохнул, и протянул рыцарю окровавленный свиток.
-Ага, все так и есть. Вот – древний договор о поставке в замок Адского Риса, Адской Пшеницы и Адского Спирта. Да, я понимаю, что пьянство – это грех, но рубить за это голову старому и больному человеку…не по-рыцарски. И вообще, договор истекает через три дня, так что ваши действия глубоко нецелесообразны.
-А еще вы подло выкрали прекрасную принцессу Миалару из её родового замка, и силой держите здесь, заставляя выполнять ваши адские прихоти! Мой рыцарский долг – спасти ее!
По знаку Властелина стража ввела Миалару, которая жевала шоколадное пирожное, не забывая сохранять таинственное и неприступное выражение лица.
Рыцарь отработанным движением припал на одно колено.
-О, прекрасная Миалара! Я прошел долгий, полный опасностей путь, чтобы вырвать тебя из этого гнезда грязи и разврата! Пойдем, я отведу тебя в твой родовой замок, чтобы отдать тебя в руки истосковавшегося отца, и восстановить твою поруганную честь!
Принцесса чуть не поперхнулась пирожком. Здесь у нее была огромная комната, мягкая пуховая кровать, куча еды и симпатичный садовник. В отчем доме ее ждали длительные нравоучения на тему «Почему так опасно уходить ночью из замка в компании с группой лиц в черных плащах и масках», неусыпный контроль, и ненавистная диета. Перспектива освобождения ее не слишком вдохновляла.
-Да будет мне позволено высказать свое наблюдение…но кажется, принцесса не очень хочет уходить?
-Она не останется тут! Она не такая! – яростно отозвался рыцарь.
Принцесса придирчиво сравнила недоеденный пирожок с коленопреклоненным рыцарем, и сделала свои выводы.
-Такая-такая. Я остаюсь.
Властелин снова хихикнул. Он никак не мог избавиться от этой несолидной привычки.
Рыцарь обиженно надул губы.
-А еще вы лишили жизни двух благороднейших паладинов – Сэра Чарльза, и Сэра Винсента!
-Сэр Чарльз сам виноват. Он меня оскорбил – сказал, что я ничего не понимаю в карликовых пуделях? Я! Не понимаю! В пуделях! Да я на них полжизни положил! Вот скажите, юноша, что вы знаете о пуделях?
Рыцарь высокомерно, но подозрительно поспешно покачал головой.
-Вот видите…А я – все знаю…А Сэра Винсента я вообще не убивал. Он занял у меня три тысячи золотых до ближайшего крестового похода, и слинял в неизвестном направлении, имитировав свою смерть. Я, между прочим, до сих пор экономлю на завтраках! – плаксиво пожаловался Властелин.
-Вы творите зло, разрушаете судьбы, развращаете души!…
-А так же помогаем детским домам, отстраиваем монастыри, открываем школы для детей демонов… - перебил его Мрачный. Секретарь в такт словам своего господина с ловкостью карточного шулера показывал рекомендации, благодарственные письма, открытки «Мрачному Властелину от благодарных детей» «Мрачненькому Властелинчику от настоятельницы Стародевичьего Монастыря», «Властелише от Лилит»…
Наступила тишина. Властелин наслаждался произведенным эффектом. Рыцарь стоял, и ошалело открывал и закрывал рот, как передислоцированная на берег рыба. Сказать было катастрофически нечего.
Зомби ядовито улыбнулся.
-Вы что-нибудь еще хотели?
-Можно попросить у вас мешок сахара?…
-Что-что, я не расслышал?
-Можно попросить у вас мешок сахара?! – тявкнул рыцарь. Собственные доспехи вдруг показались ему непомерно тяжелыми. – А то у нас тролли весь тростник пожрали! Чай пьем, как пролетариат!
Властелин оскалился всепримиряющей улыбкой пацифиста.
-Ну вот, надо было так сразу и сказать! А то – «исчадия Тьмы, исчадия Тьмы…» Стража, выдайте благородному сэру Грегори мешок сахара, и проводите его до ворот!
….
Когда рыцарь ушел, Мрачный устало вздохнул, и повернулся к принцессе.
-Запомните, юная леди. Если ваш сын вдруг надумает стать Падшим Королем, Несущим Древнюю Тьму в Ничтожный Мир, лучше сразу дайте ему ремня и поставьте в угол, что б неповадно было. Быть Злым Властелином – крайне утомительная и совершенно неблагодарная работа…
***
Сэр Грегори Гордон, возвращающийся в свой замок с мешком сахара, был доволен и горд собой. Долг любого рыцаря, оказавшегося в Цитадели Тьмы – убить главного злодея и спасти принцессу. Если же это нельзя сделать по независящим от него причинам – хотя бы ослабить стан врагов. А еще в семинарии говорили, что без глюкозы в крови человек слабнет и теряет часть силы. «Тут-то мы их и накроем!» - мстительно думал рыцарь.
Уже когда рыцарь подъезжад к замку, взвалив мешок на спину очень недовольного боевого коня, у него мелькнула мысль, что в следующий раз неплохо бы одолжить у Цитадели Тьмы мешок муки. Или лучше туалетный пергамент. Если без первого еще куда не шло, то без пергамента в военные времена не обойтись даже самому доблестному и суровому рыцарю..
Человек и Мышка
-Кхм. - авторитетно заявил Критик.
-Отличное начало, - Демиург хищно поджаривал попискивающий омлет, время от времени с назидательным "Терпи, это твое предназначение!" смачно удабривая его помидорами.
-Знаешь, мне тебя жалко! - Критик поправил очки в роговой оправе, и, скосив голову, воззрился на Всемогущего.
Омлет ошарашенно заткнулся. Демиург поднял брови.
-Да? И с чего вдруг такой приступ искалеченного альтруизма?
-Ну. Я вот сегодня прочитал умную книгу, хотя...кто кого читал, я не знаю до сих пор. Так вот, в ней я наткнулся на мысль, свежую, как газетный выпуск эпохи Ренессанса. Мол, каждое существо должно верить в чудо. Даже самое злобное, даже самое великое. Даже я, канонический Фома Неверующий, наверное, верю во что-то необычное, таинственное, неопознанное. В тебя, например. А ты? Во что веришь ты, если создал так много миров с полным комплектом древних тайн и жутких нераскрытых секретов? Какие чудеса могут быть для тебя? Нет, ты все таки самое несчастное существо на свете. Даром что Демиург.
Его собеседник зевнул и отложил сковородку. Омлет облегченно вздохнул.
-Хм. Знаешь, в одном из моих бесконечных миров - простых таких, созданных для забавы, являющихся зеркальными отражениями более удачных - жил один паренек. Он работал, кажется, дворником, или промоутером, а может даже клоуном в цирке за углом. Неважно. Так вот, каждый вечер он приходил домой, садился у окна, и выкладывал на подоконник нажитое за день богатство - суп быстрого приготовления и горстку крупы. Суп он делал себе, а к крупе минут через пять неизменно прибегала маленькая серая мышка и удовлетворяла свои гастрономические запросы. А когда оба наедались, то сидели и смотрели на засыпающий город. Парень пел какие-то песни, полные обжигающей нежности и хлещущего в лицо соленого ветра, а мышка, наверное, подпевала.
-Как романтично...В чем подвох?, - недовольно пробурчал Критик, стараясь не выдать заинтересованности.
-А фиг его. Время шло. Молодой парень превратился в немолодого парня, волосы цвета бронзы стали волосами цвета дыма. Но он все так же приходил, ставил на подоконник суп, насыпал горстку зерна, прибегала мышь, и он понимал, что наверное живет не зря. Друзья, которые знали об этой его странности, конечно, жалели его. Они прекрасно понимали, как мала продолжительность нелепой мышиной жизни, но не решались сказать этому странному усталому человеку, что на его подоконнике сменилось уже много поколений мышей, которых он воспринимал как одну, и что они приходят потому, что хотят есть и знают, что на этом подоконнике на них всегда накрыто. Это были очень хорошие друзья, и они решили, что промолчат - пусть он верит в то, что уже много лет делит все радости и тревоги с одной и той же маленькой серой мышью. Пусть верит, если ему так легче жить.
-И в чем фишка?, - Критик разочарованно хрустнул пальцами. - Что человеку стоить только поверить, окружить себя иллюзиями и тогда будет ему счастье? В этом чудо этой истории, умник?
Демиург лениво улыбнулся и проводил взглядом уползающий омлет.
-Не-а. Фишка в том, что это действительно была одна и та же мышь. И это сделал не я.
@темы: рассказы
-
-
12.06.2010 в 23:01-
-
03.08.2010 в 23:15-
-
05.08.2010 в 08:37Буду читать и ещё.)
-
-
20.10.2010 в 21:43-
-
20.10.2010 в 21:50-
-
20.10.2010 в 22:04-
-
30.09.2023 в 04:59-
-
30.09.2023 в 04:59-
-
30.09.2023 в 05:02